Чем для одиночника полезны навыки из танцев на льду? В чем секрет высоких оценок Евгения Семененко и Федора Зонова за дорожки шагов? У кого из сегодняшних танцоров самый мягкий стиль катания? Эти и другие вопросы мы обсудили с Никитой Пчеляковым — тренером по скольжению в командах Валентины Чеботаревой и Алексей Мишина.
Когда-то Пчеляков выступал с Екатериной Мироновой, затем тренировался в группах Александра Жулина и Анжелики Крыловой, а сейчас работает с известными петербургскими одиночниками. Причем выборочно: в каждой команде он берет минимум учеников и учит их «красоте катания».
«Чеботарева — первый тренер в Петербурге, который приветствовал все то, что я давал детям»
— Расскажите о своей спортивной карьере.
— Начинал я по классике в одиночном виде. Занимался у разных тренеров, под конец — у Валентины Чеботаревой. Сломал ногу и полгода не мог нормально тренироваться. Валентина Михайловна предложила перейти в танцы на льду. На тот момент этот вид воспринимался как не самый престижный, и я не горел энтузиазмом. Но решил все-таки попробовать. Сейчас уже другая тенденция — танцы на льду очень востребованы.
Мне было лет 11, я пошел в группу Елены Соколовой. Она меня взяла сразу после первой тренировки, вскоре поставила в пару с Мироновой. Мы с Катей выступали практически на всех соревнованиях академии, на этапах «Кубка России» и международных челленджерах.
Через несколько лет я решил уехать в Москву заниматься у Александра Жулина. У меня было много партнерш: с кем-то не сходились характером, у кого-то травма. Все менялось, потом я довольно долго катался с Дашей Гуменниковой. Когда у Даши случилась травма, я встал в пару с Сашей Фирсовой. Она захотела перейти к Анжелике Крыловой, когда тренер вернулась в Россию и создавала свою группу. Я пошел за Сашей, потому что не хотел снова менять партнершу. Мы катались, затем я травмировал колено. Плюс, в тот период я готовился к поступлению в университет, не мог сосредоточиться на спорте. Много разных факторов сошлось, и я выбрал завершение карьеры.
— Чему вы научились у своих тренеров?
— Красиво кататься. Особенно в Москве мне заложили технику, которой владеют танцоры, и я ее сейчас активно применяю в работе с одиночниками. Постоянно замечаю отголоски прошлого опыта. Когда показываю что-то, например, Жене Семененко, Алексей Николаевич хлопает и хвалит за «красоту».
— Как сложилось, что после спорта вы сразу пошли работать с одиночниками?
— Я изначально вообще не планировал становиться тренером. Но меня позвали поработать в петербургскую академию — с учениками Юлии Кулибановой. Попробовал — и сразу как-то пошло. Затем я начал приходить на подкатки в разные группы, но постоянно нигде не был закреплен, как сейчас.
А потом жизнь сама все организовала. Дело в том, что я в течение года подкатывал одну спортсменку-одиночницу. В какой-то момент она стала искать хорошего специалиста по прыжкам, и я предложил девочке попробоваться в группу к Валентине Михайловне. Организовал просмотр, где Валентина Михайловна увидела мою работу над скольжением и сказала: «Хорошо, я возьму девочку, но при условии, что ты останешься с нами». Это был 2020 год. Я начал заниматься скольжением со всеми учениками группы, влился в эту атмосферу и теперь привязан всей душой.
— В чем заключается работа тренера по скольжению в команде одиночников?
— Я ставлю дорожки шагов и хореографические элементы, совершенствую само катание, занимаюсь постановкой программ. В группе вообще выделяются отдельные тренировки на общее скольжение (дважды в неделю), где из тренеров на льду только я. Придумываю связки, специальные подводящие упражнения, и ребята целый час скользят. В остальные дни работаю с кем-то отдельно над программами.
— Учеников часто спрашивают про тренера, каков он в качестве наставника. У вас хочется спросить: какой Валентина Михайловна [Чеботарева] начальник?
— Если характеризовать ее на фоне всех тренеров, которых я когда-либо встречал, то она самая человечная. Очень душевная, добрая, понимающая. Она умеет вовремя отпускать своего воспитанника, если видит, что он исчерпал себя в ее группе и может достичь высот в другом месте. Как, например, у меня было с переходом в танцы: Валентина Михайловна сама направила, когда поняла, что там больше перспектив. Хотя уже вложила много сил в мое развитие. Это очень ценно — принимать решения, которые лучше для твоего ученика, а не держать его около себя. И я не раз был свидетелем таких ситуаций с другими фигуристами группы. Так что Валентина Михайловна — человек с большой буквы.
Далее, по атмосфере. У нас в коллективе все построено на взаимоуважении: не принято повышать голос на учеников. Хотя я строгий — могу и прикрикнуть, и жестко сказать. Конечно, без оскорблений. Но я считаю, что надо воспитывать учеников, если они неграмотно себя ведут. Валентина Михайловна тоже бывает строгой, но она более человечная.
Что касается профессионального роста, то Валентина Михайловна — первый тренер в Петербурге, который приветствовал все то, что я давал детям. Например, она разрешала больше работать над перебежками, садиться низко, а не кататься на прямых ногах. Многие тренеры одиночников в нашем городе не понимали ценность этих аспектов, а Валентина Михайловна как-то сразу доверилась моему опыту из танцев.
«Меня зимой звали поработать за границей. Российских специалистов ценят, несмотря на ситуацию в мире»
— Давайте обсудим ваших учеников. Начнем с Федора Зонова. Как раз недавно беседовала с ним после выступлений на турнире на призы федерации. Федор производит впечатление очень позитивного человека.
— Это его плюс, несомненно. У Феди очень устойчивая психика. К примеру, на чемпионате России он плохо выступил из-за травмы, расстроился, но потом уже с позитивом пошел на следующий турнир. То есть не замкнулся в себе. Думаю, это очень полезно — всегда на все смотреть с улыбкой, радоваться новым целям. Кстати, мы всем тренерским штабом предлагали Феде отказаться от участия в чемпионате России. Но он однозначно решил выступить.
Также Федя амбициозный: вечно строит планы и хочет все реализовать. Мотивация у него прямо супер! Сильно старается на тренировках, работает и, мне кажется, поэтому достигает результатов.
На мой взгляд, Федя в минувшем сезоне спрогрессировал по скольжению. Он исполнял дорожки шагов на четвертый уровень. Помню, на этапе Гран-при в Казани в произвольной программе четвертый уровень дорожек получили только Федя и Женя Семененко.
Хотя, конечно, эта оценка — не единственный показатель хорошего катания. Есть ещё много факторов. Например, в этом году я ездил на небольшой сбор за границу и поработал с одной фигуристкой, которая вошла в топ-5 на чемпионате Европы. У нее тоже были везде четвертые уровни дорожек. Но посмотришь на программу в целом… катается никак. Медленно, малость криво, косо. Меня просили за неделю сборов это исправить.
— Расскажите про Даниила Федосимова.
— Он пахарь, ответственный, много вкладываются в работу. Вообще у Дани в плане катания больше природных способностей, чем у одногруппников. Комплекция прекрасная, сильные ноги, высокие прыжки! Но Даня более спокойный, часто зажимается на соревнованиях, поэтому не раскрывает свой талант до конца. Даня и Федя уже долго работают с Валентиной Михайловной — практически с детства. Они, кстати, оба начинали в родном Кирове и оттуда приехали вместе.
— Успели ли вы поработать с Михаилом Колядой?
— Нет, он ушел как раз незадолго до моего прихода в группу. И в команде Алексея Николаевича [Мишина] мы не встретились. Как-то забавно складывается: откуда уходит Коляда, туда прихожу я. А в спорте мы немного катались на одном льду — в мой последний год в одиночном. Мы оба маленькие были, я уже особо не помню.
— Как вам новый поворот в карьере Михаила — работа тренером в Китае?
— Это прекрасный опыт, почему бы и нет? Там отличные условия, много льда. Ева Куць, например, два года работала в Китае: сначала с одиночниками, потом с танцорами.
Меня тоже зимой звали поработать за границей. Я смог только на сборы, ибо не хочу подводить своих постоянных учеников дома. Но в целом вижу, что российских специалистов ценят, несмотря на ситуацию в мире. Политика политикой, а жизнь продолжается. Человеческие отношения и авторитет все равно остаются.
«Алексей Николаевич Мишин потихоньку готовит Рому Хамзина выйти на взрослый уровень»
— Как случился ваш приход в команду Мишина?
— Он меня пригласил. Наверное, сам увидел результат работы в выступлениях моих учеников. Было очень приятно, что тренер такого уровня доверил своих фигуристов.
В работе Алексей Николаевич просто потрясающий. Он очень энергичен: каждый день в коньках, поток мыслей и новых задумок! Он все время хочет что-то делать, создавать, удивлять. Когда у главного тренера столько энергии, ты ею заряжаешься автоматически.
— Что Алексей Николаевич дал вам в плане педагогического роста?
— Он часто подчеркивает, что самое главное в тренере — знания, это безусловно. А еще он должен полностью вкладываться в работу, излучать жизнь! И вот я смотрю на живой пример: Алексей Николаевич зовет разных специалистов, советуется, предлагает свои идеи. То есть тренер должен постоянно отдавать энергию. Моему наставнику сейчас 83 года. А что было лет 20-30 назад? Я боюсь представить, что это за монстр был на льду — в хорошем смысле слова.
— Как охарактеризуете Евгения Семененко?
— Он умный, шикарный спортсмен, трудоголик. В этом сезоне мы много работали над дорожками шагов, и Женя часто брал четвертый уровень. Как человек, он очень приятный, скромный, добрый, воспитанный.
Помню такой показательный момент. Тренировка в конце прошлого сезона, я только начал работать в команде. Женя приехал на каток незадолго до конца тренировки, и потом у него были намечены занятия в вузе. То есть он спешил. Алексей Николаевич сказал нам идти скользить и удалился на занятие младшей группы. Я смотрю на часы: до конца ледовой тренировки минут 15. Говорю: «Женя, давай пропустим. Все-таки у тебя университет серьезный, переодеваться сейчас ради 15 минут… Уезжай спокойно!». А Женя отвечает: «Нет, нам шеф сказал работать, значит, мы должны!». То есть, он очень ответственный. Мы вышли на лед и хорошо откатались до конца тренировки. Меня это вообще поразило. Другой спортсмен на его месте поленился бы.
— А как насчет Глеба Лутфуллина?
— Он достойно катается, вполне может полностью развить плавное катание. Это когда есть ощущение, будто человек парит надо льдом, а не вязнет в нем, как в песке… Просто над этим навыком надо работать.
— Вы еще говорили, что в марте началась активная работа и с Романом Хамзиным.
— Да, в последнее время Алексей Николаевич его достаточно часто отправляет на мои тренировки. Мы основательно трудимся над скольжением, которого Роме не хватает. Он прекрасно прыгает, но касаемо транзишна, самого катания… жестковато, криво, и это важно исправить. Рома очень старается, полностью отдает себя. Он работоспособный мальчик.
Видимо, Алексей Николаевич потихоньку готовит Рому выйти на взрослый уровень, где требования уже другие. Сейчас тенденция такая, что на одних прыжках не уехать. Вы ведь смотрели недавний чемпионат мира? Как там катались Шома Уно, Адам Соя Хима Фа, Юма Кагияма! С Адамом, кстати, работает Бенуа Ришо, бывший танцор. Он на своих сборах много занимается с учениками скольжением, а не только постановками программ.
— Работали ли вы с Елизаветой Туктамышевой до паузы в ее карьере?
— Не успел. На летних сборах Лиза уже была в качестве тренера, помогала Алексею Николаевичу с другими учениками. Потом у нее начались шоу, она приходит на каток готовить программы уже не для спорта.
«Малинин мне не очень интересен, потому что фигурное катание — это все-таки искусство»
— Чем отличается работа в группах Чеботаревой и Мишина в плане атмосферы, тренерского подхода?
— У Валентины Михайловны скольжению уделяется намного больше внимания. Как я говорил, мне дважды в неделю дают отдельный лед, чтобы я оттачивал навыки спортсменов именно по своей сфере.
У Алексея Николаевича такое не практикуется. Я выхожу на общую ледовую тренировку и делаю с учениками упражнения: перебежки, основные шаги, обманные шаги и т. п. В младшей группе это обычно несколько человек, со старшими — индивидуально. Бывает, конечно, что и с младшими занимаюсь по-одному — когда надо отшлифовать программу, дорожки шагов (они у всех разные). Правда, я замечаю в последний месяц, что Алексей Николаевич начал уделять больше времени скольжению фигуристов.
— С кем вам легче работать — взрослыми или маленькими?
— Со старшими интереснее в творческом плане, потому что они уже много чего умеют. Взрослый человек осознанно подходит к работе и четко понимает, зачем ему надо постоянно улучшать мастерство. Я говорю, как надо, и ученик сразу старается сделать на максимум. Процесс идет быстро, и я как тренер творчески раскрываюсь.
С маленькими спортсменами дольше добиваешься результата. Конечно, многое зависит от характера ребенка, влияния родителей. Но в целом, приходится доказывать, почему важно трудиться. Зато есть плюс: на детей легче влиять, можно воздействовать своим авторитетом, возрастом. Со старшими я тоже могу, но зачем? Они уже личности и сами понимают, что совершенствование навыков нужнее им, а не мне.
— Кто вас впечатлил в минувшем сезоне?
— На чемпионате России я болел за Лизу Шанаеву и Пашу Дрозда. Они мне нравились как пара — программы, артистичность, как они вместе катали ногами, очень хорошо и слаженно смотрелись. Весь сезон я наблюдал за Лизой и Пашей, восторгался их катанием. Печально, что дуэт распался.
Помню, когда я тренировался еще у Александра Вячеславовича [Жулина], любимой парой были Сара Уртадо и Кирилл Халявин (выступали за Испанию. — Прим. «Матч ТВ»). У них был мягкий стиль катания: словно они парили надо льдом. Даже вот они делали основной шаг — елочку, но так роскошно, что глаз не оторвать! Паша примерно на таком же уровне сейчас. А я смотрю прежде всего на уровень катания — насколько мягко фигурист владеет коньком и работает ногами. Когда один раз оттолкнулся — и уже весь каток проехал.
— Что скажете про иностранных фигуристов?
— На танцоров на чемпионате мира как-то неинтересно было смотреть. Я вспоминаю Пападакис и Сизерона — такое шикарное, пластичное, мягкое катание… Одно удовольствие наблюдать!
Девочек один раз посмотрел, кажется, на чемпионате Европы. Не понравилось. Без наших там все печально, никакого прогресса. Настю Губанову только отмечу — я за нее безумно рад.
А вот мужское одиночное прогрессирует — и в прыжках, и в катании, и в хореографии. Во всех аспектах большой скачок! Топовые мальчики очень крутые.
— А как оцените скольжение Ильи Малинина? Все обсуждают его запредельные прыжки, а вот про катание ни разу не слышала экспертного мнения.
— Все на прямых ногах, он не катит особо. Понятно, что Илья делает интересные акробатические вещи, сложные повороты, и то не очень чисто. Причем, у него очень красивая программа, но скольжение отсутствует. В итоге постановка теряет вид. То есть, «вау, Илья прыгнул четверной аксель!». А дальше? Акцент на технику, и получается набор прыжков. Он мне не очень интересен, потому что фигурное катание — это все-таки искусство. Раз у нас в правилах стоит, что надо катать программу, то я хочу видеть целостную программу, не только прыжки. Есть ведь отдельный чемпионат по прыжкам.
— Кто из российских юниоров вам нравится по качеству скольжения?
— Прежде всего, Лена Костылева. У нее шикарные твизлы, перебежки, дуги, ребра. Она все мягко выкатывает на большой скорости. Я знаю, что эта девочка укатывалась с отличными специалистами по скольжению — еще несколько лет назад, когда про нее мало знали. Из столичных также отмечу Льва Лазарева и Арсения Федотова. Это ребята, которые реально круто скользят.
В Питере очень хороши Федя Зонов и Петр Гуменник. У них огромные накат и скорость, но я бы не сказал, что это прямо совершенное скольжение.
— Какие у вас карьерные мечты и планы?
— Хочется выкатать спортсмена так, чтобы его скольжение бросалось в глаза. Сейчас я добился такого у Феди, теперь жду успеха в группе Алексея Николаевича.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
